Самая сладкая музыка
Предисловие
Яхтинг в последние годы стремительно развивается во всех направлениях. Гоночные катамараны с профессиональными экипажами обходят Земной шар всего за пару месяцев. С другой стороны, много людей во всем мире отправляются на парусных яхтах в многолетние круизы семейными экипажами, включающими совсем маленьких, даже грудных детей.
Люди, приобщившиеся к образу жизни под парусом, стремятся изведать новые ощущения, познать мир. Мало что может сравниться по ощущениям свободы с тем, что дает управление яхтой в открытом море.
В то же время, если уровень развития яхтостроения и технические средства позволяют сделать океанские переходы максимально безопасными, нельзя забывать о том, что стихия океана за последние столетия не изменилась, и ее силу невозможно переоценить. Самое современное судно может встретить в океане условия, которые могут оказаться для него губительными, несмотря на все мастерство экипажа. Ни одно судно не может считаться на 100 % готовым выдержать любые испытания океаном. Перечислить все требования, которые необходимо соблюсти для максимальной безопасности яхты и ее экипажа невозможно. Но мы всегда должны с должным вниманием и уважением учитывать опыт тех людей, кто уже проходил суровые испытания и готов делиться своими знаниями.
Приводимые здесь две статьи позаимствованы из номера журнала "YACHTING WORLD" за 1997 год. В одной из статей очевидцами описан случай проведения операции по спасению семьи с яхты, потерявшей мачты во время шторма в районе Фолклендских островов. Не смотря на смертельную угрозу, которой подвергались жизни этих людей, они не изменили свой образ жизни, смогли восстановить свой дом - свою яхту и продолжили свободную жизнь в море.
Послесловие Робина Нокс-Джонстона, приведенное из того же источника, призвано не отпугивать от занятий яхтингом, но задуматься о том, что условия, которые встречаются на просторах Океана, могут оказаться не по силам тем, кто вышел в море, не имея за плечами необходимого опыта и подготовки.
Выходя в море на относительно маленькой яхте, Вы всегда рискуете - и не только собственной жизнью, иногда Вы вынуждаете рисковать жизнью тех, для кого спасение попавших в бедствие является работой. Нужно напомнить, что Сэр Робин Нокс-Джонстон знает, о чем пишет. В 1967 году он был единственным из 11 участников гонки "Золотой глобус", кому удалось пройти на яхте в одиночку вокруг света без единой остановки.
Рекомендуем тем, кто хочет больше узнать об опыте дальних круизных плаваний, посетить сайт "SetSail.com", на котором можно получить много информации от семьи Стива и Линды Дэшью, которые посвятили круизам на яхтах всю свою жизнь, оставили за кормой более 200.000 морских миль, и описали свой опыт в нескольких энциклопедических книгах, таких как "Surviving the Storm", "Offshore Cruising Encyclopedia".
Самая сладкая музыка
Оставив за кормой не одну тысячу миль, семья Шинас считала, что они подготовлены к любым невзгодам. Спасательная операция, произведенная в экстремальных условиях, показала, как они ошибались. Джилл Шинас рассказывает, как они чуть не погибли и, оглядываясь назад, оценивают надежность своей яхты.
Первый день нового (1997) года застал нас в Аргентине, в бухте Гольфо Нуэво, где раскаленное летнее Солнце светило на нас с чистого синего неба. Большинство гладких южных китов уже ушли на юг наслаждаться летним сезоном в морях Антарктики, и мы готовились идти в том же направлении. После двух лет плавания вдоль берегов Западной Африки мы провели два месяца в Аргентине, приводя в порядок нашу яхту, и теперь я, мой муж Ник и двое наших маленьких детей, Зоя и Цезарь, направились на нашем кэче "Маамари" в сторону Фолклендских островов.
Когда мы выходили в море 4 января, ветра не было совсем. В течение нескольких последующих дней ветер был очень слабым и переменных направлений, стрелка барометра ползла вверх. 8 января она достигла отметки 1012 миллибар, затем в течение 12 часов давление упало до 988. Мы поняли, что надвигается что-то очень серьезное. На рассвете следующего дня дуло на все 9 баллов, в порывах намного больше, и так продолжалось в течение всего дня. Среди волн, через которые пробиралась "Маамари" попадались настоящие монстры с покрытыми белой пеной гребнями. Когда некоторым из них удавалось обрушиться на нашу палубу, навес, который должен защищать кокпит от брызг, трепетал под тяжестью воды, а сам кокпит заполнялся водой до комингсов. Потоки белой пены своими пальцами и руками стремились проникнуть в каждую щель.
Как мы и ожидали, за ночь ветер еще усилился. Теперь мы продвигались вперед под одним штормовым стакселем, но, несмотря на то, что волны увеличились, в течение нескольких часов ни одна из них не заходила на палубу.
Входной люк был задраен, но верхнюю часть брандерщита мы не вставляли на место, что позволяло нам каждые 5-10 минут выходить наружу, чтобы оценить обстановку. Я как раз попросила Ника еще раз высунуть голову наружу, и он уже поставил ногу на ступеньку трапа, когда яхту перевернуло.
Когда волна ударила в стенку рубки, раздался мощный треск, и на меня посыпались щепки и разные предметы. Когда я смогла восстановить ориентировку, я с удивлением обнаружила, что рубка уцелела. "Маамари" перевернулась через 180 градусов, но восстановилась прежде, чем я смогла что-либо понять.
Первой нашей заботой были дети. Из неописуемой груды всевозможного барахла торчали только их ноги, но то, что эти ноги дрыгались, принесло чувство огромного облегчения. Мы вытянули их наружу и засунули в относительно безопасный проход из основного салона в кормовую каюту.
Как только я с этим закончила, раздался громкий свист и салон стал наполняться белым дымом.
- "Газ!"
Но это не было газом, который мы использовали для обогревателя. Что же это?
Я не хотела оказаться в западне из-за этого газа. Нужно ли выпустить детей наружу? Я колебалась. Наконец я поняла, что никто из нас не испытывает никаких признаков удушья, а еще через полминуты воздух очистился. Мы до сих пор толком не знаем, что это было, но мне кажется, что вышел хладоагент из холодильника.
Ник подобрал ведро и начал вычерпывать воду, которая поднялась выше уровня пайолов. Примерно в этот момент мы обнаружили, что бизань-мачта сломана пополам. Верхняя часть мачты удерживалась только кронштейном радиолокационной антенны.
Пока я устраивала детей и меняла их промокшую насквозь одежду, Ник выбрался на палубу и, обнаружив, что сорвана крышка кормового люка, закрепил на его месте сдвижную дверку от шкафа. Затем он попытался отдать бизань-штаг. Мы считали себя очень предусмотрительными, когда поставили бизань-штаг из синтетического троса, чтобы в случае, подобном случившемуся, его можно было отдать с палубы. Когда мачта сложилась, штаг, естественно, закусило. Тем временем внизу электрическая трюмная помпа коротко взвыла и прекратила работать. Я начала откачивать воду вручную. Мы с Цезарем начали молиться.
Сказать, что мы были подготовлены к следующему перевороту, было бы преувеличением, но вообще мы его ожидали. Волна опять подошла незаметно и без предупреждения. Я все еще находилась у помпы, когда яхту положило на борт и перевернуло.
Я ни на миг не сомневалась, что "Маамари" опять сможет восстановиться. Когда это произошло, я очутилась на коленях среди груды кассет. Цезарь был рядом, я поставила его на ноги и закричала: "Где Зоя?"
Ее нигде не было видно. В проходе ее не было. В салоне ее тоже не было. Через секунду я увидела, что крышка главного люка сорвана, и, боясь поверить своей догадке, с ужасом поняла, что Зою могло вышвырнуть наружу через эту дыру.
Ник встал на ноги на том месте, где когда-то был трап, и оглядывал плавающее вокруг барахло. Зоя должна быть где-то здесь. Она должна! Она не могла утонуть. На ней был спасжилет!
Через мгновение мы услышали легкий всхлип. Он шел откуда-то из-под горы собравшегося в трюме хлама. Пайолы в очередной раз уплыли, при перевороте содержимое трюма высыпалось, затем снова кучей заполнило пространство. Каким-то образом Зоя приземлилась раньше, чем банки с краской и прочие припасы типа мешков с якорными канатами.
Я стала разгребать гору барахла, и наконец увидела ее личико, глядящее на меня. Вода доходила ей до подбородка. Если бы она упала на голову, и затем оказалась погребенной таким же образом, мы бы никогда ее не обнаружили, - кто бы мог подумать искать под горой запасов, которые казались неподвижными?
Невероятно, но она оказалась невредимой, и даже не плакала. Но она промокла насквозь, и я скоро обнаружила, что такими же промокшими оказались практически все вещи. Даже наш "непромокаемый" мешок с аварийными запасами на случай оставления яхты, был подмочен.
Когда я спешно устраивала Зою на место в проходе, через иллюминатор случайно увидела, что наша грот-мачта лежит на палубе.
"Мне включить АРБ?" - спросила я Ника.
Мой палец задержался на включателе. Все, кто идет в море, делают это на свой собственный страх и риск, по крайней мере, мы раньше всегда так считали. Какое право мы имели звать кого-то на помощь?
Но как же наши дети?
То, что им пришлось участвовать в этих испытаниях, выматывало нас как физически, так и эмоционально, и оказалось решающим фактором. Их присутствие постоянно требовало моей заботы, в то же время у яхты тоже были проблемы, и это приводило меня в отчаяние.
- "Мне нажать кнопку?" - Я не понимала, настолько ли серьезно мы подвергались опасности.
- "Включать?"
- "Да! Да! Ради Бога, включай!"
Когда я нажала кнопку включателя, на макушке радиобуя начала моргать лампочка. Было восемь часов утра.
Слишком сильный ветер для проведения спасательной операции
Если у потерпевшей крушение яхты есть хорошие шансы на спасение, я знаю, это наш случай. Всего в ста милях от нас была расположена военная база Великобритании, на которой базировались и самолеты и вертолеты. Я наивно полагала, что наш сигнал "Мэйдэй" будет получен ими в течение нескольких минут, в воздух сразу поднимется наводящий самолет, у экипажа которого уже будут наши координаты, и он окажется рядом уже через пару часов. Наша задача была выжить в течение этого срока.
Сидя в проходе, мы с Цезарем неустанно возносили молитвы, я продолжала откачивать воду. Крышка люка ахтерпика была смыта еще первой волной, и, хотя мы могли добиться полной водонепроницаемости кормовой переборки, мы предпочли не делать этого, оставив для воды возможность понемногу поступать в льяла через отверстия для штуртросов - иначе мы бы изолировали в ахтерпике почти две тонны воды.
Каждая новая волна, которая заходила к нам на палубу, таким образом, прибавляла мне работы.
Ник был занят манипуляциями с поврежденным рангоутом. Появилась мысль применить его в качестве плавучего якоря, но была опасность того, что обломок мачты сделает пробоину в корпусе.
Ник снова и снова выходил на палубу взглянуть на остатки вооружения, рискуя быть смытым за борт при очередном перевороте. Леера ушли за борт вместе с носовым релингом, так что он оставался на палубе без страховки.
Примерно в 10 часов мы подумали, что сигнал аварийного радиобуя может не проходить через палубу, поэтому с большими предосторожностями, опасаясь за его сохранность, мы закрепили буй снаружи. По-прежнему никто не откликнулся.
Хотя в то время мы этого не знали, наш сигнал был получен через пару часов в Великобритании, в морском спасательно-координационном центре Фалмута, и в 13 часов из Порт-Стэнли вышел корабль охраны рыболовной зоны. Тем временем в аэропорту Маунт-Плезант команда спасательного вертолета мерила шагами пол столовой. Скорость ветра достигала 75 узлов, а Правилами им было запрещено подниматься в воздух при ветре более 45 узлов.
К полудню мы чувствовали себя еще более угнетенными, а Зоя с каждой минутой выглядела все более несчастной. Очнувшись после подкрепляющего короткого сна, Цезарь спросил:
- "Что мы будем делать, если "Маамари" утонет?"
- "Переберемся в спасательный плот", - ответила я.
Маленькая лодка в черном море
К вечеру ветер немного утих, но мы уже почти потеряли надежду быть спасенными. Возможно, АРБ был неработоспособным.
Мы не знали, что в это время в 18 милях к востоку поисковый самолет "Геркулес" и спасательный вертолет "Си Кинг", которые, наконец, смогли подняться в воздух, обшаривали чернильную темноту моря в поисках каких-нибудь следов 44-футового кэча.
Мы так и не смогли увидеть судно, которое с 9 часов вечера прочесывало этот же район. Позже оно прошло в двух милях от нас и, если бы мы жгли фальшфееры, нас могли бы заметить. Но кто будет сжигать драгоценные фальшфееры в надежде, что кто-нибудь окажется поблизости?
К полуночи волны стали меньше в размерах. Мы знали, что у нас еще остались спинакер-гики, так как слышали, как они стучат о корпус, и я подумала о том, чтобы заняться аварийным парусным вооружением. Проведение спасательной операции Примерно в 2 часа ночи я услышала самые сладкие звуки в своей жизни - звуки двигателей самолета. Мое сердце подпрыгнуло. Ник моментально проснулся и вскочил на ноги. Мы оба бросились отдраивать входной люк, и как раз успели увидеть прекрасный силуэт "Геркулеса", низко пролетевшего над нашей палубой. Он развернулся, прошел в обратном направлении, и вот уже над нами кружит вертолет. С помощью биноклей ночного видения экипаж обнаружил проблесковый огонь нашего радиобуя за пять миль, а сигнал на частоте 121,5 МегаГерц смог принимать только за две мили. События начали развиваться быстро. "Си Кинг" завис над палубой на высоте футов 50, упершись в воду конусами света прожекторов. Стоял неописуемый шум, поток воздуха, идущий вниз от винта вертолета, был холодным как лед. Цезарь смотрел вверх с опаской, но не возражал, когда спустившийся к нам спасатель надел на него упряжку и защитный шлем. В объятиях незнакомца он взмыл в небо. Следующей поднимали Зою. Оказавшись на палубе и увидев, что спасение рядом, она полностью успокоилась и вела себя послушно. Ограничившись прощальным взглядом, она воспарила вверх.
- "Ты следующая!", - прокричал мне в ухо Ник.
- "Но ты тоже уходишь?"
- "Да. Конечно"
Море, может быть, и начало успокаиваться, но Ник натерпелся достаточно. Придется попрощаться с нашей лодкой, нашим домом, нашими мечтами. Третий раз подряд лебедчик мастерски спустил своего человека вниз, прямо в кокпит перед нами. На этот раз у нашего героя были две упряжки. Ему показалось, что лодка вот-вот начнет тонуть, и он хотел поднять нас обоих за один раз, побыстрее. Когда мы поднялись, я посмотрела сверху на "Маамари", которая переваливалась под нами с борта на борт в ярком свете прожекторов. Эта картина, как фотография, отпечаталась в моем мозгу. Я почувствовала глубокое раскаяние в том, что мы оставляли ее одну на волю судьбы. Я не могла подумать, что когда-нибудь мы увидим ее снова.
Позже "Маамари" была обнаружена и отбуксирована на Фолклендские острова. Яхта не была застрахована, но Шинасы переправили ее обратно в Великобританию, где провели ее полное восстановление. Джилл Шинас в августе произвела на свет нового члена экипажа, Роксану, и еще через две недели они снова подняли паруса и вышли в рейс.
Оценивая пережитое: наши выводы
Раньше мы всегда считали, что иметь возможность управлять яхтой изнутри - излишняя роскошь. Теперь мы считаем это существенным фактором для обеспечения безопасности при плавании в высоких широтах. Отличной альтернативой можно считать прозрачный купол, который используют многие французы. Если бы у нас была возможность заранее видеть надвигающиеся волны, мы могли бы попробовать уклоняться от них более эффективно.
Крышки люков
Мощь моря выше всякого представления. Вторая сразившая нас волна, помимо того, что сломала грот-мачту, унесла с собой крышку главного входного люка. Чтобы осуществить это, она переломила пополам тиковый комингс толщиной 18 миллиметров. Чтобы закрыть вход, в алюминиевые направляющие вертикально вставляются три брандерщита. Щиты были сделаны из 18-миллиметровой морской фанеры. Обрамляющие косяки из тика были расщеплены, а одна из алюминиевых направляющих вывернута наружу. Единственным уцелевшими оказалась крышки форлюка, производства известной и авторитетной фирмы, и люка, закрывающего выгородку якоря. Конечно, носовые люки не в такой степени подверглись ударам волн, как другие, поэтому наши предположения в этом отношении больше основаны на интуиции. Крышки на петлях, наверное, будут более надежными, чем сдвижные, независимо от того, куда они сдвигаются. У нас было много проблем, когда мы импровизировали, чем бы заменить утерянные люковые закрытия, в будущем у нас для подобных случаев обязательно будут специальные крышки; даже самый большой пайол оказался недостаточно большим для того, чтобы закрыть доступ в ахтерпик.
Вооружение
Мы всегда подозревали, что наша бизань-мачта слишком тонкая. При первом перевороте она сломалась сразу над краспицами. При втором перевороте ее полностью вывернуло из палубного крепления. Грот-мачту мы считали достаточно мощной. Обе мачты крепились на палубе. Недавно мы установили подмачтовый пиллерс, и он не пострадал. Но крепление степса мачты было вырвано из палубы. Мачта переломилась на две части примерно в 2,5 метрах от палубы. Болт диаметром 18 мм, которым крепились четыре нижних ванты, был погнут и сломан. Крепление внутреннего штага было вырвано вместе с хорошим куском палубного настила площадью около квадратного фута, вперед от носовой водонепроницаемой переборки. Внутренний штаг следовало бы закрепить к форштевню или кнопу. В будущем мы не будем ставить бизань-штаг, хотя мы и не думаем, что бизань-мачта была сломана именно из-за него. Она классически была сломана из-за чрезмерной нагрузки.
Дверки
Дверки, закрывавшиеся на традиционные шпингалеты, остались закрытыми, несмотря на значительный вес пытавшихся выбраться наружу запасов конвервов. Однако, мы не предусмотрели способа надежно закрепить пайолы в салоне.
Связь
Когда сломалась мачта, УКВ-радиосвязь стала бесполезной. Сигнал "Мэйдэй", передаваемый с помощью ручной УКВ-станции, мог быть кем-нибудь получен, кроме того, при необходимости ее можно было бы взять с собой в спасательный плот. Очень помогло бы хорошее освещение палубы. У нас был хороший запас пиротехники, которую мы могли бы использовать в темное время, скажем, один раз через каждый час.
Трюмные помпы
Наша помпа, "Whale Gusher 10" работала практически беспрерывно в течение 20 часов. Большой заботой для нас было следить, чтобы она не забилась, поэтому мы следили за плавающим мусором. Наученная собственным опытом, в качестве аварийной я предпочту помпу, которую можно качать ногой.
Робин Нокс-Джонсон
Большие волны и сильный ветер всегда были частью жизни моряков. Только что-то в последнее время появляется много любителей отправиться в дальнее плавание, которые потом оказываются в ситуациях за пределами собственных возможностей. Там, в море, настоящая жизнь. Там некому сказать: "Подождите, я передумал", и нельзя, как при просмотре телесериала, переключиться на другой канал, когда начинает тошнить от увиденного. Подозреваю, я не единственный, кто, в очередной раз услышав о проведении операции по спасению экипажа яхты, думает: "На Бога единого уповаю я". Те из нас, кто выходит в море постоянно, знают, что опасная ситуация может развиться очень быстро, и могут возникнуть обстоятельства, представляющие угрозу самым подготовленным яхтам и их экипажам, поэтому мы подсознательно колеблемся, прежде чем критиковать в подобных случаях других. Проведение каждой спасательной операции является реакцией общества на наш вид спорта, и добавляет аргументов тем, кто хочет наложить на него больший контроль. Нравится нам или нет, но это оказывает влияние на всех, поэтому прежде чем отправиться в амбициозное плавание, недостаточно подготовленные новички должны дважды подумать, не окажется ли оно за пределами их возможностей. В августе (1997 г.) в Бискайском заливе с промежутком в несколько дней были проведены две спасательные операции, что подтверждает необходимость остерегаться возможности быть застигнутым врасплох плохой погодой. В одном случае далеко не новая яхта потеряла руль, и экипаж был снят вертолетом. В другом случае экипаж, после трех дней борьбы с морской болезнью понял, что больше ему подобного не выдержать. Силами Военно-морского флота им обеспечили безопасность в условиях, которые экипаж описывал как "ужасные", на самом деле оказавшимися девятибалльным ветром и девятиметровыми волнами. Использование слова "ужасные" тревожит меня, так как создает впечатление, что условия были необычными. На самом деле в океане встреча с девятиметровыми волнами не является необычным явлением, как и девятибалльный ветер. Это некомфортно, но не является аномалией. Слово "ужасные" в данных обстоятельствах описывает реакцию конкретного экипажа на условия, в которых они оказались, впечатление, которое они получили. Условия, очевидно, оказались хуже того уровня, с которым они могли бы справиться, но они не показались бы ужасными профессиональным морякам или опытным яхтсменам. Тревогу внушает то, что за подобными эпитетами скрывается неприспособленность экипажа и выбранного им судна, а каждый, кто выходит в море, должен понимать, что они вступают в мир "больших дяденек". Они не могут ожидать, что для них, как малоопытных будут созданы более легкие условия, и не должны жаловаться, что их победили обстоятельства, в то время как они сами виноваты, что не смогли с ними справиться. Условия в океане такие, какими их решила создать Природа, и такими же они были в течение предыдущих столетий. Изменилось лишь то, что в дальние плавания начали пускаться некоторые наивные и неопытные люди. Конечно, они не специально ищут встречи со штормами, но если мы собираемся переплыть океаны и провести в море долгое время, статистика говорит, что время от времени мы будем встречаться с плохой погодой. Даже могучему лайнеру "Куин Элизабет 2" пришлось практически ложиться в дрейф посередине Атлантики, когда он в сентябре 1995 года попал в ураган "Луи". Затем он получил удар волны, высота которой оценивалась равной 28 метров. Эта волна затопила весь фордек, включая ходовой мостик (к этому времени уже был утерян левый ходовой огонь, который расположен на высоте 27 метров над уровнем моря!). Это была одна из аномальных волн, офицеры, которые видели ее приближение, утверждали, что раньше не видели ничего подобного и сравнили ее с белыми скалами Дувра. Такие аномальные волны действительно можно встретить - слава Богу, нечасто, вряд ли какая яхта смогла бы пережить встречу с подобным феноменом. Но яхтсмены обязаны рассматривать вероятность оказаться в подобных условиях, и свои действия при этом, либо отложить свой выход в дальнее плавание, пока не почувствуют себя действительно подготовленными. По хорошему, ни одна из упомянутых яхт не должна была находиться в море при тех условиях, которые были в прошлом августе, оказавшись в ситуации, грозившей потерей их жизней. Там, в море, реальный мир. Там нет выхода, там некому сказать: "Подождите, я передумал", и нельзя, как при просмотре телесериала, переключиться на другой канал, когда начинает тошнить от увиденного. В большинстве случаев экипаж оказывается напуганным, неожиданно оказавшись предоставленным самому себе, когда полагаться можно только на свои силы, которых может и не хватить в этой борьбе за жизнь. Они не всегда смогут оказаться достаточно близко от берега, чтобы спастись на плоту, и поблизости не всегда может оказаться корабль ВМФ, морякам которого придется рисковать, чтобы дать неосмотрительным салагам еще один шанс на жизнь.
Материал подготовил Александр Филатов
Яхтинг в последние годы стремительно развивается во всех направлениях. Гоночные катамараны с профессиональными экипажами обходят Земной шар всего за пару месяцев. С другой стороны, много людей во всем мире отправляются на парусных яхтах в многолетние круизы семейными экипажами, включающими совсем маленьких, даже грудных детей.
Люди, приобщившиеся к образу жизни под парусом, стремятся изведать новые ощущения, познать мир. Мало что может сравниться по ощущениям свободы с тем, что дает управление яхтой в открытом море.
В то же время, если уровень развития яхтостроения и технические средства позволяют сделать океанские переходы максимально безопасными, нельзя забывать о том, что стихия океана за последние столетия не изменилась, и ее силу невозможно переоценить. Самое современное судно может встретить в океане условия, которые могут оказаться для него губительными, несмотря на все мастерство экипажа. Ни одно судно не может считаться на 100 % готовым выдержать любые испытания океаном. Перечислить все требования, которые необходимо соблюсти для максимальной безопасности яхты и ее экипажа невозможно. Но мы всегда должны с должным вниманием и уважением учитывать опыт тех людей, кто уже проходил суровые испытания и готов делиться своими знаниями.
Приводимые здесь две статьи позаимствованы из номера журнала "YACHTING WORLD" за 1997 год. В одной из статей очевидцами описан случай проведения операции по спасению семьи с яхты, потерявшей мачты во время шторма в районе Фолклендских островов. Не смотря на смертельную угрозу, которой подвергались жизни этих людей, они не изменили свой образ жизни, смогли восстановить свой дом - свою яхту и продолжили свободную жизнь в море.
Послесловие Робина Нокс-Джонстона, приведенное из того же источника, призвано не отпугивать от занятий яхтингом, но задуматься о том, что условия, которые встречаются на просторах Океана, могут оказаться не по силам тем, кто вышел в море, не имея за плечами необходимого опыта и подготовки.
Выходя в море на относительно маленькой яхте, Вы всегда рискуете - и не только собственной жизнью, иногда Вы вынуждаете рисковать жизнью тех, для кого спасение попавших в бедствие является работой. Нужно напомнить, что Сэр Робин Нокс-Джонстон знает, о чем пишет. В 1967 году он был единственным из 11 участников гонки "Золотой глобус", кому удалось пройти на яхте в одиночку вокруг света без единой остановки.
Рекомендуем тем, кто хочет больше узнать об опыте дальних круизных плаваний, посетить сайт "SetSail.com", на котором можно получить много информации от семьи Стива и Линды Дэшью, которые посвятили круизам на яхтах всю свою жизнь, оставили за кормой более 200.000 морских миль, и описали свой опыт в нескольких энциклопедических книгах, таких как "Surviving the Storm", "Offshore Cruising Encyclopedia".
Самая сладкая музыка
Оставив за кормой не одну тысячу миль, семья Шинас считала, что они подготовлены к любым невзгодам. Спасательная операция, произведенная в экстремальных условиях, показала, как они ошибались. Джилл Шинас рассказывает, как они чуть не погибли и, оглядываясь назад, оценивают надежность своей яхты.
Первый день нового (1997) года застал нас в Аргентине, в бухте Гольфо Нуэво, где раскаленное летнее Солнце светило на нас с чистого синего неба. Большинство гладких южных китов уже ушли на юг наслаждаться летним сезоном в морях Антарктики, и мы готовились идти в том же направлении. После двух лет плавания вдоль берегов Западной Африки мы провели два месяца в Аргентине, приводя в порядок нашу яхту, и теперь я, мой муж Ник и двое наших маленьких детей, Зоя и Цезарь, направились на нашем кэче "Маамари" в сторону Фолклендских островов.
Когда мы выходили в море 4 января, ветра не было совсем. В течение нескольких последующих дней ветер был очень слабым и переменных направлений, стрелка барометра ползла вверх. 8 января она достигла отметки 1012 миллибар, затем в течение 12 часов давление упало до 988. Мы поняли, что надвигается что-то очень серьезное. На рассвете следующего дня дуло на все 9 баллов, в порывах намного больше, и так продолжалось в течение всего дня. Среди волн, через которые пробиралась "Маамари" попадались настоящие монстры с покрытыми белой пеной гребнями. Когда некоторым из них удавалось обрушиться на нашу палубу, навес, который должен защищать кокпит от брызг, трепетал под тяжестью воды, а сам кокпит заполнялся водой до комингсов. Потоки белой пены своими пальцами и руками стремились проникнуть в каждую щель.
Как мы и ожидали, за ночь ветер еще усилился. Теперь мы продвигались вперед под одним штормовым стакселем, но, несмотря на то, что волны увеличились, в течение нескольких часов ни одна из них не заходила на палубу.
Входной люк был задраен, но верхнюю часть брандерщита мы не вставляли на место, что позволяло нам каждые 5-10 минут выходить наружу, чтобы оценить обстановку. Я как раз попросила Ника еще раз высунуть голову наружу, и он уже поставил ногу на ступеньку трапа, когда яхту перевернуло. Когда волна ударила в стенку рубки, раздался мощный треск, и на меня посыпались щепки и разные предметы. Когда я смогла восстановить ориентировку, я с удивлением обнаружила, что рубка уцелела. "Маамари" перевернулась через 180 градусов, но восстановилась прежде, чем я смогла что-либо понять.
Первой нашей заботой были дети. Из неописуемой груды всевозможного барахла торчали только их ноги, но то, что эти ноги дрыгались, принесло чувство огромного облегчения. Мы вытянули их наружу и засунули в относительно безопасный проход из основного салона в кормовую каюту.
Как только я с этим закончила, раздался громкий свист и салон стал наполняться белым дымом.
- "Газ!"
Но это не было газом, который мы использовали для обогревателя. Что же это?
Я не хотела оказаться в западне из-за этого газа. Нужно ли выпустить детей наружу? Я колебалась. Наконец я поняла, что никто из нас не испытывает никаких признаков удушья, а еще через полминуты воздух очистился. Мы до сих пор толком не знаем, что это было, но мне кажется, что вышел хладоагент из холодильника.
Ник подобрал ведро и начал вычерпывать воду, которая поднялась выше уровня пайолов. Примерно в этот момент мы обнаружили, что бизань-мачта сломана пополам. Верхняя часть мачты удерживалась только кронштейном радиолокационной антенны.
Пока я устраивала детей и меняла их промокшую насквозь одежду, Ник выбрался на палубу и, обнаружив, что сорвана крышка кормового люка, закрепил на его месте сдвижную дверку от шкафа. Затем он попытался отдать бизань-штаг. Мы считали себя очень предусмотрительными, когда поставили бизань-штаг из синтетического троса, чтобы в случае, подобном случившемуся, его можно было отдать с палубы. Когда мачта сложилась, штаг, естественно, закусило. Тем временем внизу электрическая трюмная помпа коротко взвыла и прекратила работать. Я начала откачивать воду вручную. Мы с Цезарем начали молиться.
Сказать, что мы были подготовлены к следующему перевороту, было бы преувеличением, но вообще мы его ожидали. Волна опять подошла незаметно и без предупреждения. Я все еще находилась у помпы, когда яхту положило на борт и перевернуло.
Я ни на миг не сомневалась, что "Маамари" опять сможет восстановиться. Когда это произошло, я очутилась на коленях среди груды кассет. Цезарь был рядом, я поставила его на ноги и закричала: "Где Зоя?"
Ее нигде не было видно. В проходе ее не было. В салоне ее тоже не было. Через секунду я увидела, что крышка главного люка сорвана, и, боясь поверить своей догадке, с ужасом поняла, что Зою могло вышвырнуть наружу через эту дыру.
Ник встал на ноги на том месте, где когда-то был трап, и оглядывал плавающее вокруг барахло. Зоя должна быть где-то здесь. Она должна! Она не могла утонуть. На ней был спасжилет!
Через мгновение мы услышали легкий всхлип. Он шел откуда-то из-под горы собравшегося в трюме хлама. Пайолы в очередной раз уплыли, при перевороте содержимое трюма высыпалось, затем снова кучей заполнило пространство. Каким-то образом Зоя приземлилась раньше, чем банки с краской и прочие припасы типа мешков с якорными канатами.
Я стала разгребать гору барахла, и наконец увидела ее личико, глядящее на меня. Вода доходила ей до подбородка. Если бы она упала на голову, и затем оказалась погребенной таким же образом, мы бы никогда ее не обнаружили, - кто бы мог подумать искать под горой запасов, которые казались неподвижными?
Невероятно, но она оказалась невредимой, и даже не плакала. Но она промокла насквозь, и я скоро обнаружила, что такими же промокшими оказались практически все вещи. Даже наш "непромокаемый" мешок с аварийными запасами на случай оставления яхты, был подмочен.
Когда я спешно устраивала Зою на место в проходе, через иллюминатор случайно увидела, что наша грот-мачта лежит на палубе.
"Мне включить АРБ?" - спросила я Ника.
Мой палец задержался на включателе. Все, кто идет в море, делают это на свой собственный страх и риск, по крайней мере, мы раньше всегда так считали. Какое право мы имели звать кого-то на помощь?
Но как же наши дети?
То, что им пришлось участвовать в этих испытаниях, выматывало нас как физически, так и эмоционально, и оказалось решающим фактором. Их присутствие постоянно требовало моей заботы, в то же время у яхты тоже были проблемы, и это приводило меня в отчаяние.
- "Мне нажать кнопку?" - Я не понимала, настолько ли серьезно мы подвергались опасности.
- "Включать?"
- "Да! Да! Ради Бога, включай!"
Когда я нажала кнопку включателя, на макушке радиобуя начала моргать лампочка. Было восемь часов утра.
Слишком сильный ветер для проведения спасательной операции
Если у потерпевшей крушение яхты есть хорошие шансы на спасение, я знаю, это наш случай. Всего в ста милях от нас была расположена военная база Великобритании, на которой базировались и самолеты и вертолеты. Я наивно полагала, что наш сигнал "Мэйдэй" будет получен ими в течение нескольких минут, в воздух сразу поднимется наводящий самолет, у экипажа которого уже будут наши координаты, и он окажется рядом уже через пару часов. Наша задача была выжить в течение этого срока.
Сидя в проходе, мы с Цезарем неустанно возносили молитвы, я продолжала откачивать воду. Крышка люка ахтерпика была смыта еще первой волной, и, хотя мы могли добиться полной водонепроницаемости кормовой переборки, мы предпочли не делать этого, оставив для воды возможность понемногу поступать в льяла через отверстия для штуртросов - иначе мы бы изолировали в ахтерпике почти две тонны воды.
Каждая новая волна, которая заходила к нам на палубу, таким образом, прибавляла мне работы.
Ник был занят манипуляциями с поврежденным рангоутом. Появилась мысль применить его в качестве плавучего якоря, но была опасность того, что обломок мачты сделает пробоину в корпусе.
Ник снова и снова выходил на палубу взглянуть на остатки вооружения, рискуя быть смытым за борт при очередном перевороте. Леера ушли за борт вместе с носовым релингом, так что он оставался на палубе без страховки.
Примерно в 10 часов мы подумали, что сигнал аварийного радиобуя может не проходить через палубу, поэтому с большими предосторожностями, опасаясь за его сохранность, мы закрепили буй снаружи. По-прежнему никто не откликнулся.
Хотя в то время мы этого не знали, наш сигнал был получен через пару часов в Великобритании, в морском спасательно-координационном центре Фалмута, и в 13 часов из Порт-Стэнли вышел корабль охраны рыболовной зоны. Тем временем в аэропорту Маунт-Плезант команда спасательного вертолета мерила шагами пол столовой. Скорость ветра достигала 75 узлов, а Правилами им было запрещено подниматься в воздух при ветре более 45 узлов.
К полудню мы чувствовали себя еще более угнетенными, а Зоя с каждой минутой выглядела все более несчастной. Очнувшись после подкрепляющего короткого сна, Цезарь спросил:
- "Что мы будем делать, если "Маамари" утонет?"
- "Переберемся в спасательный плот", - ответила я.
Маленькая лодка в черном море
К вечеру ветер немного утих, но мы уже почти потеряли надежду быть спасенными. Возможно, АРБ был неработоспособным.
Мы не знали, что в это время в 18 милях к востоку поисковый самолет "Геркулес" и спасательный вертолет "Си Кинг", которые, наконец, смогли подняться в воздух, обшаривали чернильную темноту моря в поисках каких-нибудь следов 44-футового кэча.
Мы так и не смогли увидеть судно, которое с 9 часов вечера прочесывало этот же район. Позже оно прошло в двух милях от нас и, если бы мы жгли фальшфееры, нас могли бы заметить. Но кто будет сжигать драгоценные фальшфееры в надежде, что кто-нибудь окажется поблизости?
К полуночи волны стали меньше в размерах. Мы знали, что у нас еще остались спинакер-гики, так как слышали, как они стучат о корпус, и я подумала о том, чтобы заняться аварийным парусным вооружением. Проведение спасательной операции Примерно в 2 часа ночи я услышала самые сладкие звуки в своей жизни - звуки двигателей самолета. Мое сердце подпрыгнуло. Ник моментально проснулся и вскочил на ноги. Мы оба бросились отдраивать входной люк, и как раз успели увидеть прекрасный силуэт "Геркулеса", низко пролетевшего над нашей палубой. Он развернулся, прошел в обратном направлении, и вот уже над нами кружит вертолет. С помощью биноклей ночного видения экипаж обнаружил проблесковый огонь нашего радиобуя за пять миль, а сигнал на частоте 121,5 МегаГерц смог принимать только за две мили. События начали развиваться быстро. "Си Кинг" завис над палубой на высоте футов 50, упершись в воду конусами света прожекторов. Стоял неописуемый шум, поток воздуха, идущий вниз от винта вертолета, был холодным как лед. Цезарь смотрел вверх с опаской, но не возражал, когда спустившийся к нам спасатель надел на него упряжку и защитный шлем. В объятиях незнакомца он взмыл в небо. Следующей поднимали Зою. Оказавшись на палубе и увидев, что спасение рядом, она полностью успокоилась и вела себя послушно. Ограничившись прощальным взглядом, она воспарила вверх. - "Ты следующая!", - прокричал мне в ухо Ник.
- "Но ты тоже уходишь?"
- "Да. Конечно"
Море, может быть, и начало успокаиваться, но Ник натерпелся достаточно. Придется попрощаться с нашей лодкой, нашим домом, нашими мечтами. Третий раз подряд лебедчик мастерски спустил своего человека вниз, прямо в кокпит перед нами. На этот раз у нашего героя были две упряжки. Ему показалось, что лодка вот-вот начнет тонуть, и он хотел поднять нас обоих за один раз, побыстрее. Когда мы поднялись, я посмотрела сверху на "Маамари", которая переваливалась под нами с борта на борт в ярком свете прожекторов. Эта картина, как фотография, отпечаталась в моем мозгу. Я почувствовала глубокое раскаяние в том, что мы оставляли ее одну на волю судьбы. Я не могла подумать, что когда-нибудь мы увидим ее снова.
Позже "Маамари" была обнаружена и отбуксирована на Фолклендские острова. Яхта не была застрахована, но Шинасы переправили ее обратно в Великобританию, где провели ее полное восстановление. Джилл Шинас в августе произвела на свет нового члена экипажа, Роксану, и еще через две недели они снова подняли паруса и вышли в рейс.
Оценивая пережитое: наши выводыРаньше мы всегда считали, что иметь возможность управлять яхтой изнутри - излишняя роскошь. Теперь мы считаем это существенным фактором для обеспечения безопасности при плавании в высоких широтах. Отличной альтернативой можно считать прозрачный купол, который используют многие французы. Если бы у нас была возможность заранее видеть надвигающиеся волны, мы могли бы попробовать уклоняться от них более эффективно.
Крышки люков
Мощь моря выше всякого представления. Вторая сразившая нас волна, помимо того, что сломала грот-мачту, унесла с собой крышку главного входного люка. Чтобы осуществить это, она переломила пополам тиковый комингс толщиной 18 миллиметров. Чтобы закрыть вход, в алюминиевые направляющие вертикально вставляются три брандерщита. Щиты были сделаны из 18-миллиметровой морской фанеры. Обрамляющие косяки из тика были расщеплены, а одна из алюминиевых направляющих вывернута наружу. Единственным уцелевшими оказалась крышки форлюка, производства известной и авторитетной фирмы, и люка, закрывающего выгородку якоря. Конечно, носовые люки не в такой степени подверглись ударам волн, как другие, поэтому наши предположения в этом отношении больше основаны на интуиции. Крышки на петлях, наверное, будут более надежными, чем сдвижные, независимо от того, куда они сдвигаются. У нас было много проблем, когда мы импровизировали, чем бы заменить утерянные люковые закрытия, в будущем у нас для подобных случаев обязательно будут специальные крышки; даже самый большой пайол оказался недостаточно большим для того, чтобы закрыть доступ в ахтерпик.
Вооружение
Мы всегда подозревали, что наша бизань-мачта слишком тонкая. При первом перевороте она сломалась сразу над краспицами. При втором перевороте ее полностью вывернуло из палубного крепления. Грот-мачту мы считали достаточно мощной. Обе мачты крепились на палубе. Недавно мы установили подмачтовый пиллерс, и он не пострадал. Но крепление степса мачты было вырвано из палубы. Мачта переломилась на две части примерно в 2,5 метрах от палубы. Болт диаметром 18 мм, которым крепились четыре нижних ванты, был погнут и сломан. Крепление внутреннего штага было вырвано вместе с хорошим куском палубного настила площадью около квадратного фута, вперед от носовой водонепроницаемой переборки. Внутренний штаг следовало бы закрепить к форштевню или кнопу. В будущем мы не будем ставить бизань-штаг, хотя мы и не думаем, что бизань-мачта была сломана именно из-за него. Она классически была сломана из-за чрезмерной нагрузки.
Дверки
Дверки, закрывавшиеся на традиционные шпингалеты, остались закрытыми, несмотря на значительный вес пытавшихся выбраться наружу запасов конвервов. Однако, мы не предусмотрели способа надежно закрепить пайолы в салоне.
Связь
Когда сломалась мачта, УКВ-радиосвязь стала бесполезной. Сигнал "Мэйдэй", передаваемый с помощью ручной УКВ-станции, мог быть кем-нибудь получен, кроме того, при необходимости ее можно было бы взять с собой в спасательный плот. Очень помогло бы хорошее освещение палубы. У нас был хороший запас пиротехники, которую мы могли бы использовать в темное время, скажем, один раз через каждый час.
Трюмные помпы
Наша помпа, "Whale Gusher 10" работала практически беспрерывно в течение 20 часов. Большой заботой для нас было следить, чтобы она не забилась, поэтому мы следили за плавающим мусором. Наученная собственным опытом, в качестве аварийной я предпочту помпу, которую можно качать ногой.
Робин Нокс-Джонсон
Большие волны и сильный ветер всегда были частью жизни моряков. Только что-то в последнее время появляется много любителей отправиться в дальнее плавание, которые потом оказываются в ситуациях за пределами собственных возможностей. Там, в море, настоящая жизнь. Там некому сказать: "Подождите, я передумал", и нельзя, как при просмотре телесериала, переключиться на другой канал, когда начинает тошнить от увиденного. Подозреваю, я не единственный, кто, в очередной раз услышав о проведении операции по спасению экипажа яхты, думает: "На Бога единого уповаю я". Те из нас, кто выходит в море постоянно, знают, что опасная ситуация может развиться очень быстро, и могут возникнуть обстоятельства, представляющие угрозу самым подготовленным яхтам и их экипажам, поэтому мы подсознательно колеблемся, прежде чем критиковать в подобных случаях других. Проведение каждой спасательной операции является реакцией общества на наш вид спорта, и добавляет аргументов тем, кто хочет наложить на него больший контроль. Нравится нам или нет, но это оказывает влияние на всех, поэтому прежде чем отправиться в амбициозное плавание, недостаточно подготовленные новички должны дважды подумать, не окажется ли оно за пределами их возможностей. В августе (1997 г.) в Бискайском заливе с промежутком в несколько дней были проведены две спасательные операции, что подтверждает необходимость остерегаться возможности быть застигнутым врасплох плохой погодой. В одном случае далеко не новая яхта потеряла руль, и экипаж был снят вертолетом. В другом случае экипаж, после трех дней борьбы с морской болезнью понял, что больше ему подобного не выдержать. Силами Военно-морского флота им обеспечили безопасность в условиях, которые экипаж описывал как "ужасные", на самом деле оказавшимися девятибалльным ветром и девятиметровыми волнами. Использование слова "ужасные" тревожит меня, так как создает впечатление, что условия были необычными. На самом деле в океане встреча с девятиметровыми волнами не является необычным явлением, как и девятибалльный ветер. Это некомфортно, но не является аномалией. Слово "ужасные" в данных обстоятельствах описывает реакцию конкретного экипажа на условия, в которых они оказались, впечатление, которое они получили. Условия, очевидно, оказались хуже того уровня, с которым они могли бы справиться, но они не показались бы ужасными профессиональным морякам или опытным яхтсменам. Тревогу внушает то, что за подобными эпитетами скрывается неприспособленность экипажа и выбранного им судна, а каждый, кто выходит в море, должен понимать, что они вступают в мир "больших дяденек". Они не могут ожидать, что для них, как малоопытных будут созданы более легкие условия, и не должны жаловаться, что их победили обстоятельства, в то время как они сами виноваты, что не смогли с ними справиться. Условия в океане такие, какими их решила создать Природа, и такими же они были в течение предыдущих столетий. Изменилось лишь то, что в дальние плавания начали пускаться некоторые наивные и неопытные люди. Конечно, они не специально ищут встречи со штормами, но если мы собираемся переплыть океаны и провести в море долгое время, статистика говорит, что время от времени мы будем встречаться с плохой погодой. Даже могучему лайнеру "Куин Элизабет 2" пришлось практически ложиться в дрейф посередине Атлантики, когда он в сентябре 1995 года попал в ураган "Луи". Затем он получил удар волны, высота которой оценивалась равной 28 метров. Эта волна затопила весь фордек, включая ходовой мостик (к этому времени уже был утерян левый ходовой огонь, который расположен на высоте 27 метров над уровнем моря!). Это была одна из аномальных волн, офицеры, которые видели ее приближение, утверждали, что раньше не видели ничего подобного и сравнили ее с белыми скалами Дувра. Такие аномальные волны действительно можно встретить - слава Богу, нечасто, вряд ли какая яхта смогла бы пережить встречу с подобным феноменом. Но яхтсмены обязаны рассматривать вероятность оказаться в подобных условиях, и свои действия при этом, либо отложить свой выход в дальнее плавание, пока не почувствуют себя действительно подготовленными. По хорошему, ни одна из упомянутых яхт не должна была находиться в море при тех условиях, которые были в прошлом августе, оказавшись в ситуации, грозившей потерей их жизней. Там, в море, реальный мир. Там нет выхода, там некому сказать: "Подождите, я передумал", и нельзя, как при просмотре телесериала, переключиться на другой канал, когда начинает тошнить от увиденного. В большинстве случаев экипаж оказывается напуганным, неожиданно оказавшись предоставленным самому себе, когда полагаться можно только на свои силы, которых может и не хватить в этой борьбе за жизнь. Они не всегда смогут оказаться достаточно близко от берега, чтобы спастись на плоту, и поблизости не всегда может оказаться корабль ВМФ, морякам которого придется рисковать, чтобы дать неосмотрительным салагам еще один шанс на жизнь.
Материал подготовил Александр Филатов
| В раздел Статьи |
